Неточные совпадения
Между тем новый градоначальник
оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же,
на самой
границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
Весной Елена повезла мужа за
границу, а через семь недель Самгин получил от нее телеграмму: «Антон скончался, хороню здесь». Через несколько дней она приехала, покрасив волосы
на голове еще более ярко, это совершенно не совпадало с необычным для нее простеньким темным платьем, и Самгин подумал, что именно это раздражало ее. Но
оказалось, что французское общество страхования жизни не уплатило ей деньги по полису Прозорова
на ее имя.
— Собирались в доме ювелира Марковича, у его сына, Льва, — сам Маркович — за
границей. Гасили огонь и в темноте читали… бесстыдные стихи, при огне их нельзя было бы читать. Сидели парами
на широкой тахте и
на кушетке, целовались. Потом, когда зажигалась лампа, —
оказывалось, что некоторые девицы почти раздеты. Не все — мальчики, Марковичу — лет двадцать, Пермякову — тоже так…
У него, по смерти отдаленного родственника,
оказалось несколько тысяч рублей — и он решился прожить их за
границею, перед поступлением
на службу, перед окончательным возложением
на себя того казенного хомута, без которого обеспеченное существование стало для него немыслимым.
— Вот данные! — крикнул он, бросив ее
на стол. Лембке развернул;
оказалось, что записка писана, с полгода назад, отсюда куда-то за
границу, коротенькая, в двух словах...
Вследствие сего вышедший из-за польской
границы с данным с Добрянского форпосту пашпортом для определения
на жительство по реке Иргизу раскольник Емельян Иванов был найден и приведен ко управительским делам выборным Митрофаном Федоровым и Филаретова раскольничьего скита иноком Филаретом и крестьянином Мечетной слободы Степаном Васильевым с товарищи, —
оказался подозрителен, бит кнутом; а в допросе показал, что он зимовейский служилый казак Емельян Иванов Пугачев, от роду 40 лет; с той станицы бежал великим постом сего 72 года в слободу Ветку за
границу, жил там недель 15, явился
на Добрянском форпосте, где сказался вышедшим из Польши; и в августе месяце, высидев тут 6 недель в карантине, пришел в Яицк и стоял с неделю у казака Дениса Степанова Пьянова.
Оказалось, что с перепугу, что его ловят и преследуют
на суровом севере, он ударился удирать
на чужбину через наш теплый юг, но здесь с ним тоже случилась маленькая неприятность, не совсем удобная в его почтенные годы:
на сих днях я получил уведомление, что его какой-то армейский капитан невзначай выпорол
на улице, в Одессе, во время недавних сражений греков с жидами, и добродетельный Орест Маркович Ватажков столь удивился этой странной неожиданности, что, возвратясь выпоротый к себе в номер, благополучно скончался «естественною смертью», оставив
на столе билет
на пароход, с которым должен был уехать за
границу вечером того самого дня, когда пехотный капитан высек его
на тротуаре, неподалеку от здания новой судебной палаты.
За табльдотом мы познакомились.
Оказалось, что он помпадур, и что у него есть"вверенный ему край", в котором он наступает
на закон. Нигде в другом месте — не то что за
границей, а даже в отечестве — он, милая тетенька, наступать
на закон не смеет (составят протокол и отошлют к мировому), а въедет в пределы"вверенного ему края" — и наступает безвозбранно. И, должно быть, это занятие очень достолюбезное, потому что за
границей он страшно по нем тосковал, хотя всех уверял, что тоскует по родине.
Приходили целыми обществами к нам во двор и шумно заявляли, будто мы, когда косили, захватили край какой-нибудь не принадлежащей нам Бышеевки или Семенихи; а так как мы еще не знали точно
границ нашей земли, то верили
на слово и платили штраф; потом же
оказывалось, что косили мы правильно.
Оказалось, что у Судака готов уже и план: пусть губернатор возьмет двух — или трехмесячный отпуск и уедет за
границу на воды
на предмет поправления здоровья; в городе все снаружи спокойно, к губернатору в Петербурге благоволят и никакой задержки не сделают.
Из нашей киевской шестерки нас в Болгарии
оказалось двое: я и мой приятель — инженер. Он живет
на границе Греции, я — в Софии. Встречаемся лишь раз в год.
Бодростин продолжал. Он рассказал, что Лара versa des larmes amères, [Горько плакала (франц.).] однако же
оказалась упорною, и Горданов был вынужден оставить ее за
границей, а сам возвратился
на днях один в свою деревушку, где и живет затворником, оплакивая свои заблуждения и ошибки.
В этом же, кажется, 1907 году Андреев воротился из-за
границы. Опасения его
оказались неосновательными, въехал он в Россию без всяких осложнений. Поселился в Петербурге. В 1908, помнится, году я с ним виделся. Впечатление было: неблагополучно у него
на душе. Глаза смотрели темно и озорно, он пил, вступал в мимолетные связи с женщинами и все продолжал мечтать о женитьбе и говорил, что только женитьба может его спасти.
Гость
оказался только что приехавшим из Москвы, окончившим курс медиком, посланным
на казенный счет за
границу для усовершенствования в науках.
Это частичное, если можно так выразиться, открытие глаз несчастной женщины
на ее положение было совершено князем Облонским месяца через два после приезда их за
границу и уже тогда, когда он
оказался, что называется, припертым к стене, когда продолжение комедии с Иреной, начатой им в тени вековых деревьев Облонского леса, стало положительно невозможным.